Первая запись в этом дневнике была сделана в сентябре 2003 года. Нашей Ксении, нашему первенцу было тогда 7 месяцев.

Сегодня ей исполняется 18 лет. Трудно не ужаснуться от осознания этих цифр. Как тогда 19 лет назад я был не готов к ее рождению, так и завтра я не буду готов к ее совершеннолетию.

Знаю ли я, что ей сказать, что ей пожелать?
Не уверен.
Это нормально? Так и должно быть?
Не уверен.

Так не хочется опускаться до оценок своего состояния и вешать на него ярлыки...

Я хочу быть честным с собой и с ней, и не выдавливать из себя того, чего нет, не придумывать то, что ожидается быть сказанным и сделанным в эту дату.

Дожили вместе. Слава Богу!

Самое интересное впереди.

Почему же так сложно писать свои мысли? Почему их так мало... своих собственных? Кто делает во мне выбор в момент выбора? Или кто делает его за меня? Богу не нужны роботы, Богу не нужны рабы, Бог не насилует человека чудом. Чудо нужно выбрать и громко попросить Бога. Прокричать сердцем или прошептать. В топку все рецепты, все костыли. Чего я хочу? Для чего я именно с теми людьми, которых мне дал Господь, именно с теми талантами, которые Он мне подарил? Нечистое сердце хочет узреть полотно целиком, поврежденный ум хочет проникнуть во всю глубину. Смысл есть, но нельзя все сразу.

Бес входит в человека только по попущению Божию. Дверь к вхождению в человека и управлению им, как марионеткой - главенствующая страсть, которой человек предается осознанно, потому что ему нравится этим заниматься. Хороший кукловод оживляет свои куклы, и другим не заметно, что куклами управляют. Незаметно это до поры и самому управляемому, пока бес не получит полной власти над человеком. Таким образом мы становимся аватарами бесов, сознательно открывая им двери души, упиваясь своей любимой страстью. А через эту дверь один вошедший бес приглашает в душу своих друзей, которые также с удовольствием управляют человеком, пребывая в нем, как в атракционе, ровно столько, сколько позволено Богом, непреложно чтущим свободу выбора человека.

Скромность - это роскошь мужества быть тем, кем ты являешься, без всякого образа и навязывания себя окружающим тебя (с)

В нашей земной жизни с ее заблуждениями, ошибками, слабостями, страстями — есть много унизительного. Но унизительнее всего та власть, в которую мы отдаемся врагу нашего спасения.
Вдумайтесь только. С одной стороны стоит перед нами Христос. Это Бог. Любовь Его к нам подвигла Его на немыслимое дело. Он ради нас оставляет царство Своего Отца, нисходит с небес, родится в холодную ночь в скотском хлеве, воспитывается в бедности, ходит с благовестием, «не имея где главы приклонить», терпит поношения и гонения, предательство, суд, распятие и смерть.
И вот этот Бог назвал нас Своими друзьями и братьями. Для того, чтобы стереть с нас клеймо греха, выжечь из нас всю его заразу. Он дает нам вкушать Свою плоть, пить Свою кровь и этого нашего приобщения ждет, как дара Себе. И когда люди забывают Его, отворачиваются от Него, Он не гневается на них, но, грустный, подходит к дверям души их и стучит, стучит… «Се стою у двери и стучу». Он прощает нас, безмерно, невыразимо виновных перед Ним, семьдесят раз седмерицею, желая одного — чтоб мы были при Нем, чтоб мы не уходили от Него вдаль. И желает Он этого не для Себя, а для нас, потому что нигде, ни у кого мы не найдем такого счастья, как у Него; а только нашего счастья Он ведь и ищет.
Вот Кто стоит перед нами, раскрыв нам объятия, и зовет нас.
С другой стороны стоит ненавистник, исконный враг Божий, лютый, непримиримый враг наш, вся цель которого нас сгубить, отвести нас от Бога, подчинить нас своей растленной, злой, гибельной, мертвящей, проклятой воле, внушить нам всякую мерзость, сделать из нашей жизни игралище страстей, нарисовать нам грех в привлекательных чертах, распаляя нашу душу враждой греховных упоений, которые не только не дают удовлетворения душе, но иссушают ее невыразимой тоской, новой, еще более жгучей жаждой.
И, ужасно сказать, мы подчиняемся врагу, угождаем тому, кто нас ненавидит, оставляя бесконечно любящего и безмерно облагодетельствовавшего нас Бога. Мы даже не пробуем пожить так, как заповедал нам Христос. Он, всеблагий, наше Солнце, наша Жизнь, дал нам торжественно, громко, перед лицом всей вселенной заповеди, как путь к счастью. Этих заповедей мы не исполняем. А то, что тайно нашептывает нам искуситель, всякую мерзость, всякую гадость, которая унижает нас, позорна для нас и, не доставляя нам сладости, делает нас несчастными, — все это мы творим усердно по расписанию врага, как безвольные, покорные рабы, творящие без платы ненавистное им дело…
Нас не спасает даже опыт, примеры прошлого. Мы видим и знаем людей, отдавшихся диаволу, творивших его волю и им погубленных, и вот перед этими примерами мы все же поступаем непонятно: мы Бога оставляем и бежим за диаволом. Если бы, по крайне мере, его коварные обещания исполнились хоть отчасти!
Если бы, по крайней мере, в покорности ему душа действительно чем-нибудь насладилась!.. Но нет, мы слишком небесны, чтобы атмосфера греха, нечистоты, самоуслаждения могла доставить нам настоящую, прочную радость. Душа жаждет иного, душа жаждет Бога и Его правды. Но к этому Богу и к этой правде не пускает нас враг, и мы живем в унизительном положении созданных для свободы существ, которых привязали на цепи.
Я встречал людей, щедро одаренных природой, богатых, красивых, веселых, сильных, знавших высшие запросы души, но решавшихся попробовать жизнь безудержных страстей, и они пробовали, и получалось зрелище невыразимо скорбное и ужасное. Эти люди, созданные для того, чтобы быть цветом человечества, валялись в нравственной грязи; они разматывали свои деньги и драгоценное время, кипение лучших сил, свое здоровье, свои заветные мечты. И когда я спрашивал их, испытали ли они великие упоения, за которые стоило бы заплатить хотя бы безумно дорогой ценой, они печально молчали.
Одно из самых ужасных обстоятельств в приемах нашего врага состоит в том, что он особенно искушает людей крупной, так сказать, души — людей чутких, восприимчивых, которые в своем служении Богу могли бы пойти очень далеко, достигнуть чрезвычайных добродетелей. Одна из таких трагических особенностей таких людей — это то, что по своей великой искренности они отдаются чему-нибудь всецело, доходят до конца. В них нет той теплохладности, этой посредственной середины. Они или ненавидят, или любят, или что-нибудь гонят, или тому же самому служат до смерти.
Вспомните Савла: лютейший гонитель Христа и первоверховный апостол! И это совместилось в одном человеке. А несказанный разврат всемирной блудницы, явившей в себе какого-то страшного спрута греха, — и равноангельская жизнь Марии Египетской в пустыне! Некогда валявшаяся в грехах плоть, но утончившаяся до того, что она, ходя, поднималась над землей; несказанная грешница, ставшая символом лучезарного целомудрия, — это тоже был один человек!
Враг часто оставляет в покое людей, мало нужных христианскому делу, людей средних, устремляя всю силу своего нападения на выдающихся, благородных, сильных людей, чья душа особенно тянется к Богу, кто Богу может особенно послужить. Не всегда ему удается отвести от Бога этих людей, поколебать в них всю веру, сделать совершенно бесплодной их жизнь. Но тормозить их служение Богу, во многом его ослаблять, мучить их раздвоенностью их жизни, разногласием их веры и мечты, их желаний с их бытом — этого он достигает.
Вот, например, великий Рафаэль, до сих пор составляющий удивление людей. Он так небесен в своих Мадоннах, что порою думается, будто не он сам писал эти картины, а взлетел на небо, сыскал их там и принес с собой на землю, как покоряющее и торжествующее свидетельство об этом небе. Но когда мы узнаем о страстях, в которых он жил и в которых сгорел в столь ранней молодости, — нас охватит дрожь и взволнует невольная мысль: если, живя так, как он жил, он творил такие вещи; если сквозь тьму опутывавших его страстей он так ясно прозревал святыни неба, то что было бы с ним, чего бы он еще не увидал, если бы жил столь же чисто и бесплотно, как чисты и бесплотны были его мечты!... Какие бы тогда видения, Высшие тех, которые начертала его чудесная кисть, он еще оставил бы!.. Он свел бы небо на землю, он вознес бы своими видениями в рай грядущие за ним поколения!.. А он ушел, сотворив лишь малую часть своего дела, оставляя в людях, его постигших, кроме благоговейной благодарности за то, что он сделал, — неугасимые сожаления о том, чего не исполнил… А наш Лермонтов до каких видений и молитв возвышался! В мировой литературе трудно подыскать что-нибудь равное его «Ангелу», и это он написал шестнадцатилетним мальчиком!.. А его «Ветка Палестины», его «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою» — ведь это все чистейшие перлы духовности! Но как их мало у поэта, который был погружен в разгул страстей и подымался в небо лишь краткими мгновениями, для того, чтобы потом спуститься на землю еще ниже!..
Но оставим в стороне этих великих людей — подумаем о себе…
Всякий из нас испытал на себе, как враг прельщает нас, рисуя грех волшебными красками; испытал и то, как мало грех дает удовлетворения… Так отвратимся же от врага и раз навсегда закроем свой слух от его наветов!
Нам есть, куда идти от него: как мы ни озлобляем Христа, — Он всякую минуту готов вновь и вновь принять нас.
Так пойдем же из сетей врага в верную ограду Христа. Только Он один даст нам счастье, Он один утолит нашу душу, а без Него всюду один мрак, холод и отчаяние.

(с) Евгений Поселянин "Душа перед Богом"

Друзья, вы не поверите, но я вернулся сюда. Мне это реально необходимо. Мне нужно заново научиться строить контакт с Ксенией. Как-никак ей будет 18 лет через 3 месяца... Мне нужно начать делиться с ней своими чувствами и впечатлениями. По свежим следам, не затягивая. Сегодня наконец-то посмотрели с ней "Лучше не бывает" (As good as it gets)...

Продолжение следует...

Сегодня понял это особенно ясно.

Я в одной упряжке с той, с которой навсегда. И мы оба дети одного Отца. И мы ответственны за тех, которых он нам дал. И тоже навсегда. И нет места на этой Земле, или в иных мира, куда можно было бы от этого сбежать. А это значит: либо спасаться вместе, либо погибать вместе. Знание, которое дано, путь, который пройден, чувства, которые пережиты... нужно стать безумцем, чтобы это игнорировать, играясь фантазиями в наивной попытке забыться от реальности, надеясь, что это забытье приостановит обратный отсчет...

Мне все труднее становится понимать людей. Даже близких по духу. У нас нет времени. Оно уже давно закончилось. А они ведут себя так, как будто настоящая жизнь еще не началась. Причем без разницы, сколько им лет (13, 20, 30, 40...) и за сколько человек (дети, супруги, родители) они ответственны. Я не исключение, я тоже сливаю в сортир множество драгоценных минут. Каждый день. Безвозвратно. Но я вижу это, и ненавижу себя за это, хотя прекрасно понимаю, что ненависть и суд над собой - это дорога в обратную сторону. Мы не пренадлежим себе определенную часть нашей жизни (помимо сна), потому что когда-то много лет назад позволили пустить в себя корни той или иной привычке, выросшей в ту или иную страсть. Эта страсть нас регулярно и откровенно имеет какую-то часть нашей сознательной жизни. Но есть свободное время, время, когда разум и воля могут контролировать наши действия. И это время преступно тратить на оправдание своего бездействия, своих падений, на саможаление и самообман. Тошно смотреть на попытки взрослых людей (особенно мужиков) убедить других (чтобы убедить себя) в том, что их раздолбайство, безответвенность, махровый эгоизм обусловлен отсутствием четких целей, светлых идей, грамотных инструкций к действию, и вдохновленных лидеров/соратников, которые помогли бы им совершить подвиг во благо всего человечества (или хотя бы отдельно взятой семьи, организации, города...). В конечном итоге мы можем найти правдоподобные аргументы для себя и для других (в первую очередь для себя), чтобы оправдать ЛЮБОЕ свое бездействие. Я думаю, что в этой способности изворотливого и больного (зависимого) человеческого ума никто не сомневается. Но я одного не могу понять: нахрена тратить свое (и чужое) время на этот умственный онанизм?! Времени не осталось. Нужно успеть сделать хоть что-то полезное, а для этого нужно чем-то пожертвовать, чем-то своим (комфортом, отдыхом, сытостью, радостью, здоровьем), своим, а не чужим. И зачастую не ради великого блага всего человечества, а ради очередного нудного и неприятного дела для другого человека, за которое ты возможно не получишь и благодарности (поскольку оно считается само собой разумеющимся). Возможно это неприятно осознавать, но самость по-другому выкорчевать из души невозможно. А выкорчевывая ее - мы получаем контроль над собой. Мы получаем больше драгоценного времени, которым будем способны распоряжаться.

 

Суть христианства - в хотении перемен, в жажде припасть к источнику живому, который утолит ее на самом деле. Не клеть, состоящая из кучи правил и предписаний (будь она даже из чистого золота), а внутренняя свобода и жажда, которые и определяют меру освобождения себя от противоестественных зависимостей (через молитву, пост, участие в Таинствах, чтение Евангелия). Состояния отсутствия жажды, обморочное, бесчувственное - это преддверие смерти, которая для такого человека может наступить в любой момент. Человек сам отсекает от себя источник жизни и продолжает жить чудом... Если человек, не боится греха (вещей, которые ранят его тело и душу), то он 100% боится смерти. Люди привыкли боятся, и ищут (сознательно или бессознательно) источников страха, чтобы пребывать в состоянии страха... Вместо того, чтобы остановить свою сумашедшую беготню (белки в колесе), успокоиться, посидеть в тишине и постараться услышать Бога. Храм этому сильно помогает. Счастлив на земле тот, кто поймёт, чего ему не хватает.

Болезнь - это всегда посещение Божие. Ни в какое другое время на земле у человека нет возможности почувствовать присутствие любящего Отца так близко. Но по любви и снисхождению к другим своим детям, просящим о телесном здравии для болящего, Отец дарует просимое здравие (безделушку), вытирая слезы заботливой рукой, отходя в тень, но оставаясь рядом. Ребенку не нужно видеть маму или папу, чтобы чувствовать себя защищенным. Ребенку важно ощущать ПРИСУТСТВИЕ родного существа. Чувствование важнее видения.